Гевин Мензис

1421 — ГОД, КОГДА КИТАЙ ОТКРЫЛ МИР

ВВЕДЕНИЕ

Лет десять назад я наткнулся на одну древнюю карту, изучение которой сулило невиданную перспективу. Хотя это была не карта захороненных на морском дне или на островах сундуков с золотом, она стала для меня дороже всех сокровищ мира, поскольку позволяла взглянуть на историю человечества, в частности на историю великих географических открытий, в новом, совершенно непривычном ракурсе. Эта карта настолько поразила мое воображение, что с тех пор я посвятил все свое время поискам других древних карт, лоций и документов, которые могли бы подтвердить начавшую формироваться в моем сознании, казалось бы, совершенно невероятную теорию.

Изыскания по истории Средневековья, в частности по истории великих географических открытий, привели меня в Миннесоту. Кое-кому может показаться странным то обстоятельство, что я отправился на розыски старинных документов в эти края, но, по правде говоря, ничего удивительного тут нет. Дело в том, что библиотека им. Джеймса Форда Белла при университете штата Миннесота содержит одно из крупнейших в мире собраний древних карт и лоций. Именно там я и обнаружил коллекцию сэра Томаса Филлипса, жившего в XVIII столетии. Долгое время его собрание считалось утраченным и было найдено всего 50 лет назад.

Карта, которую я отыскал в его коллекции, датировалась 1424 г. и была составлена венецианским картографом по имени Дзуане Пицциньяно (Zuane Pizzigano).

На ней были изображены Европа и часть Африки, и я, сравнив эту карту с современной, поразился тому, с какой точностью средневековый картограф очертил контуры Европы. Более всего, однако, мое внимание привлекла изображенная картографом группа из четырех островов, находившихся в западной части Атлантики. Дело в том, что в указанном венецианцем месте подобных больших островов нет, не говоря уже о том, что их названия — Сатаназес, Антилия, Сайя и Имана (Satanazes, Antilia, Saya, Ymana) — абсолютно ничего мне не говорили. Конечно, тут могла быть элементарная ошибка в счислении — люди в XV в. не умели достаточно точно определять географическую долготу и широту, — но первой моей мыслью было, что эти острова существовали лишь в воображении картографа. Другими словами, поначалу я решил, что он их просто-напросто выдумал.

Я еще раз пригляделся к карте. Два самых больших острова были окрашены в яркие цвета: Антилия — в темно-синий, а Сатаназес — в ярко-красный. И это при том, что вся остальная карта вовсе не была раскрашена! Это могло означать только одно: составитель карты придавал этим островам чрезвычайно важное значение, возможно, по той причине, что они были открыты недавно. Все обозначения на карте были на старопортугальском языке. Я обратил внимание на названия. Сложное слово «Антилия» состояло из слов «илия» — «остров» и «анти» — то есть «против, напротив», что можно было истолковать как «остров, расположенный в противоположной от Португалии части Атлантики». Ничего, кроме этого данного в названии указания, не могло мне помочь правильно идентифицировать этот остров. То же самое можно сказать и об острове Сатаназес, или «острове Сатаны», название которого звучало довольно зловеще и говорило само за себя.

Изображение острова Антилия было испещрено всевозможными надписями — по-видимому, названиями селений и городов. Судя по всему, этот остров был изучен лучше остальных. На Сатаназесе же было всего 5 надписей, и среди них такие загадочные, как «кон» и «имана» (con, ymana).

Нечего и говорить, что мое любопытство было возбуждено до крайности. Что это за острова? Существовали ли они в действительности? И если да, то где? Хотя в подлинности карты сомневаться не приходилось, я прекрасно отдавал себе отчет в том, что эта часть Атлантики в первой четверти XV в. европейцам была совершенно неизвестна. Я с головой ушел в работу с документами и через две недели пришел к выводу, что упомянутые Антилия и Сатаназес не что иное, как острова Карибской группы Гваделупа и Пуэрто-Рико. Это означало, что кто-то исследовал и нанес эти острова на карту за 70 лет до того, как Колумб достиг Карибского моря. Напрашивался вывод, что открытие Нового Света следует приписывать не Колумбу, а какому-то другому, не известному нам выдающемуся путешественнику, по-видимому, португальцу.

Этот вывод показался мне настолько невероятным, что я решил проконсультироваться с известным знатоком в области португальского Средневековья профессором Жуаном Камилу душ Сантушем (Joao Camilo dos Santos). Он исследовал карту и обратил мое внимание на то, что загадочные слова «кон» и «имана» можно истолковать так «здесь было извержение вулкана». Эти слова были написаны в южной части острова Сатаназес — как раз там, где на Гваделупе находятся 3 действующих вулкана. Вставал вопрос: было ли их извержение до 1424 г.? Я сразу же связался со Смитсоновским институтом в Вашингтоне, и мне там ответили, что извержение вулканов на Гваделупе действительно произошло между 1400–1440 гг. Более того, я установил, что за означенный период на других островах Карибского бассейна извержений вулканов не отмечалось. Стало быть, это действительно была Гваделупа, и этот факт свидетельствовал в пользу моей теории о том, что некий путешественник достиг Карибского моря и основал на его островах поселения за 68 лет до Колумба.

Профессор душ Сантуш дал мне рекомендательные письма к директору Государственного архива в Лиссабоне, и я продолжил свои изыскания в Португалии. Роясь в древних манускриптах и картах, я, к большому своему удивлению, обнаружил, что португальцы не имели никакого отношения к открытию островов, нанесенных Пицциньяно на карту. Более того, когда венецианец чертил свою карту, португальцы не имели об этих островах ни малейшего представления. Первое изображение острова Антилия на португальских картах датируется лишь 1428 г. — по-видимому, примерно в это время карта венецианца или аналогичная ей попала в руки португальцев и была ими скопирована. Косвенно это подтверждал и изданный в 1431 г. португальским принцем Генрихом Мореплавателем приказ, в котором он обязал своих капитанов плыть на запад и найти нанесенные на карту острова. Если бы португальцы к тому времени уже открыли, к примеру, Антилию, принцу незачем было бы издавать такое распоряжение.

Но если Антилию и Сатаназес открыли не португальцы, то кто, спрашивается, это сделал? Кто снабдил Пицциньяно и других картографов информацией об островах Карибского бассейна?

Я снова принялся листать толстые тома истории Средних веков. Пытался выяснить, какое государство в первой четверти XV в. обладало достаточно мощным флотом и подготовленными моряками, чтобы иметь возможность предпринять подобное грандиозное плавание. Венеция, одна из старейших морских держав в Европе, в те годы уже клонилась к упадку. Старый дож был болен, власть утекала у него сквозь пальцы, словно песок, а его преемник готовился урезать расходы на флот, казавшиеся ему непомерными. У других же европейских держав кораблей едва хватало, чтобы поддерживать прибрежную торговлю, а Португалия основательно увязла в войнах с султанами Северной Африки. Египетские правители также были заняты войнами, преимущественно междоусобными, и им было не до дальних морских походов. Мощнейшая же империя Тамерлана после его смерти распалась на несколько государств, которые в морском отношении ничего собой не представляли.

Кто же, в таком случае, мог добраться до Карибского моря и исследовать его острова? Чтобы ответить на этот вопрос, я решил изучить все имевшиеся в моем распоряжении старинные карты начала XV в. с изображением морей, океанов и континентов. Чем глубже я копал, тем больше золотых самородков мне удавалось добывать. Неожиданно выяснилось, что Патагония и Анды были нанесены на карту за столетие до того, как их впервые посетили европейцы. С Антарктики же планы были сняты за несколько столетий до ее открытия европейцами. То же самое можно сказать и о побережье Восточной Африки и об Австралии, открытой Джеймсом Куком спустя 300 лет после описываемых здесь событий. На других картах можно было распознать Гренландию, а также очертания Северной и Южной Америк, которые омывались Атлантическим и Тихим океанами.